ПРАКТИКИ
Само не пройдет: как восстановиться после инсульта
Врач-реабилитолог Мария Панова, волонтер Фонда борьбы с инсультом ОРБИ, — о том, возможен ли полноценный образ жизни после сосудистой катастрофы
Инсульт — внезапное острое нарушение кровообращения в головном мозге — занимает второе место среди причин смерти после ишемической болезни. Каждый год инсульт поражает 15 миллионов человек в мире, из них в России — 450 тысяч. Плохая новость: инсульт «молодеет» — около 20% всех инсультов в РФ развиваются в возрасте от 15 до 45 лет. Если вы курите или у вас лишний вес, вы уже в зоне риска. Хорошая новость: инсульт — не приговор. К тому же, в 80% случаев его можно предотвратить. Как снизить вероятность сосудистой катастрофы; что делать, если недуг все же настиг; и можно ли полностью восстановиться, объясняет врач-невролог, реабилитолог Мария Панова.
Инсультом называют острое нарушение кровообращения в головном мозге, после которых в его структуре происходят серьезные изменения, влияющие на жизнедеятельность. Инсульты бывают ишемические и геморрагические. Ишемические случаются, когда тромб или атеросклеротическая бляшка перекрывают кровоток в каком-то участке мозга. Геморрагические — если происходит разрыв кровеносного сосуда в мозге. Бывает, ишемический инсульт повторяется в течение нескольких дней, либо влечет за собой разрыв сосудов или пропитывание окружающих тканей кровью, когда дефект сосуда небольшой. Это значит, он трансформируется в геморрагический. Такой вариант всегда более тяжелый, развивается стремительнее и прогнозы для человека более пессимистичны.
— Все зависит от локализации инсульта. Бывает, что очаг образуется повторно на том же месте, где и был первый раз. Бывает, что область поражения новая, и, соответственно, это проявляется другими симптомами. Люди, пережив инсульт однажды, не ожидают, что это случится второй раз. Но если инсульт произошел, риск развития его во второй раз выше, чем риск развития инсульта у человека, у которого его никогда не было, — объясняет Мария Панова.
Согласно статистике, ишемический инсульт случается чаще — в 76% случаев. Повторный инсульт, с наиболее тяжелыми последствиями, — примерно у каждого пятого пациента (21%).
Стандартные признаки инсульта: нарушение речи, слабость в одной конечности или в половине тела, головокружение, рвота, нарушение глотания, внезапное нарушение зрения. Симптомы могут быть выражены ярко, а иногда может не быть ни одного из них.
— Однажды у меня был пациент, который говорил, что чувствует себя абсолютно нормально, и жаловался только на некоторое поперхивание при глотании. Но от минимальных нарушений глотания до более серьезных проявлений прошло несколько часов, симптоматика быстро нарастала, инсульт локализовался в стволе мозга, а в этом случае прогноз, как правило, неблагоприятный. Пациента не успели спасти. Была другая история, когда пациент пришел ко мне как к неврологу на амбулаторный прием. Он рассказал, что три дня назад был в бане и резко почувствовал себя плохо: у него ослабли рука и нога, нарушилась речь. И вот несколько дней он сидел и думал, что все пройдет само. Я была шокирована! Сразу вызвала скорую помощь, подозрения на инсульт подтвердились.
— Все зависит от локализации инсульта. Бывает, что очаг образуется повторно на том же месте, где и был первый раз. Бывает, что область поражения новая, и, соответственно, это проявляется другими симптомами. Люди, пережив инсульт однажды, не ожидают, что это случится второй раз. Но если инсульт произошел, риск развития его во второй раз выше, чем риск развития инсульта у человека, у которого его никогда не было, — объясняет Мария Панова.
Согласно статистике, ишемический инсульт случается чаще — в 76% случаев. Повторный инсульт, с наиболее тяжелыми последствиями, — примерно у каждого пятого пациента (21%).
Стандартные признаки инсульта: нарушение речи, слабость в одной конечности или в половине тела, головокружение, рвота, нарушение глотания, внезапное нарушение зрения. Симптомы могут быть выражены ярко, а иногда может не быть ни одного из них.
— Однажды у меня был пациент, который говорил, что чувствует себя абсолютно нормально, и жаловался только на некоторое поперхивание при глотании. Но от минимальных нарушений глотания до более серьезных проявлений прошло несколько часов, симптоматика быстро нарастала, инсульт локализовался в стволе мозга, а в этом случае прогноз, как правило, неблагоприятный. Пациента не успели спасти. Была другая история, когда пациент пришел ко мне как к неврологу на амбулаторный прием. Он рассказал, что три дня назад был в бане и резко почувствовал себя плохо: у него ослабли рука и нога, нарушилась речь. И вот несколько дней он сидел и думал, что все пройдет само. Я была шокирована! Сразу вызвала скорую помощь, подозрения на инсульт подтвердились.
Этот мужчина, среднего возраста, начальник в достаточно крупной организации, в здравом уме, три дня ходил с инсультом и надеялся, что «пройдет само»
Само, конечно, не прошло. И к сожалению, восстановление было очень долгим и тяжелым, — вспоминает Мария.
У курильщиков, любителей спиртного и тем более запрещенных веществ вероятность развития инсульта выше. В зоне риска также — люди с лишним весом, адепты нездорового питания и образа жизни, диабетики. Постоянно высокий уровень сахара провоцирует развитие атеросклероза, который, в свою очередь, повышает вероятность нарушения кровоснабжения в мозге. Однако для сосудов все же опаснее гиподинамия и отсутствие физнагрузок в целом. Не последнюю роль играет и наследственность.
— Бывает наследственная гиперхолестериномия — состояние, когда уровень холестерина в крови все время повышен. Мы можем наблюдать это даже у маленьких детей. Среди пациентов с высоким уровнем холестерина высоки риски и раннего инсульта, и раннего инфаркта. Поэтому когда пациент к нам поступает, всегда спрашиваем, были ли в семье случаи инсультов или инфарктов, — отмечает Мария.
Есть распространенное мнение, что инсульт — болезнь пожилых. Но на практике выходит совсем другое. Инсульты все чаще происходят у молодых людей. Иногда — по непонятным для медиков причинам.
— Например, однажды к нам поступил пациент 28 лет, спортсмен, который не курил, не употреблял спиртное, регулярно тренировался. И вот на фоне привычной для него физической нагрузки у него и случился инсульт. Но парень прошел три курса реабилитации, каждый по 14 дней, и вышел от нас на своих ногах. Была молодая женщина, поступившая с геморрагическим инсультом. Реабилитацию начали, еще когда она была в коме, и затем продолжали интенсивно с ней работать. Прогнозы были очень плохие, но мы все равно добились того, что ее состояние стабилизировалось, и она вышла из отделения на своих ногах. Еще долго у нее была нарушена речь, но женщина упорно работала с логопедом, психологом, другими специалистами, и восстановиться получилось, — рассказывает Мария.
Специалист уверена: восстановиться получится тем быстрее, чем выше мотивация. Хотя исследований на эту тему найти не удалось, по наблюдениям медиков, женщины часто более мотивированы, чем мужчины, а семейные — больше, чем одиночки. Но и здесь возможны варианты.
— Я думаю, мотивация у женщин чаще всего завязана на том, что им нужно вернуться в семью, присматривать за детьми или, наоборот, за пожилыми родителями. Очень часто женщины хотят быстрее вернуться на работу. Мужчинам здесь почему-то сложнее. Когда человек понимает, ради чего ежедневно проходит все муки — а методы реабилитации часто очень тяжелые — это сильно влияет на результат, — отмечает Мария.
Большой эффект на восстановление оказывает и поддержка семьи.
С одной стороны, родные иногда окружают пациента после инсульта гиперопекой, и человек «под колпаком» просто не видит смысла напрягаться. С другой стороны, родственники могут подбадривать человека вернуться к своей привычной жизни, и это может стать катализатором восстановления. По наблюдению Марии, мотивации определенно больше у молодых.
У курильщиков, любителей спиртного и тем более запрещенных веществ вероятность развития инсульта выше. В зоне риска также — люди с лишним весом, адепты нездорового питания и образа жизни, диабетики. Постоянно высокий уровень сахара провоцирует развитие атеросклероза, который, в свою очередь, повышает вероятность нарушения кровоснабжения в мозге. Однако для сосудов все же опаснее гиподинамия и отсутствие физнагрузок в целом. Не последнюю роль играет и наследственность.
— Бывает наследственная гиперхолестериномия — состояние, когда уровень холестерина в крови все время повышен. Мы можем наблюдать это даже у маленьких детей. Среди пациентов с высоким уровнем холестерина высоки риски и раннего инсульта, и раннего инфаркта. Поэтому когда пациент к нам поступает, всегда спрашиваем, были ли в семье случаи инсультов или инфарктов, — отмечает Мария.
Есть распространенное мнение, что инсульт — болезнь пожилых. Но на практике выходит совсем другое. Инсульты все чаще происходят у молодых людей. Иногда — по непонятным для медиков причинам.
— Например, однажды к нам поступил пациент 28 лет, спортсмен, который не курил, не употреблял спиртное, регулярно тренировался. И вот на фоне привычной для него физической нагрузки у него и случился инсульт. Но парень прошел три курса реабилитации, каждый по 14 дней, и вышел от нас на своих ногах. Была молодая женщина, поступившая с геморрагическим инсультом. Реабилитацию начали, еще когда она была в коме, и затем продолжали интенсивно с ней работать. Прогнозы были очень плохие, но мы все равно добились того, что ее состояние стабилизировалось, и она вышла из отделения на своих ногах. Еще долго у нее была нарушена речь, но женщина упорно работала с логопедом, психологом, другими специалистами, и восстановиться получилось, — рассказывает Мария.
Специалист уверена: восстановиться получится тем быстрее, чем выше мотивация. Хотя исследований на эту тему найти не удалось, по наблюдениям медиков, женщины часто более мотивированы, чем мужчины, а семейные — больше, чем одиночки. Но и здесь возможны варианты.
— Я думаю, мотивация у женщин чаще всего завязана на том, что им нужно вернуться в семью, присматривать за детьми или, наоборот, за пожилыми родителями. Очень часто женщины хотят быстрее вернуться на работу. Мужчинам здесь почему-то сложнее. Когда человек понимает, ради чего ежедневно проходит все муки — а методы реабилитации часто очень тяжелые — это сильно влияет на результат, — отмечает Мария.
Большой эффект на восстановление оказывает и поддержка семьи.
С одной стороны, родные иногда окружают пациента после инсульта гиперопекой, и человек «под колпаком» просто не видит смысла напрягаться. С другой стороны, родственники могут подбадривать человека вернуться к своей привычной жизни, и это может стать катализатором восстановления. По наблюдению Марии, мотивации определенно больше у молодых.
— Но, бывает, бабушка 90 лет приходит на реабилитацию, хотя врачи в поликлинике в один голос твердят: мол, у вас же возраст, что вы хотите. А бабушка еще однозначно чего-то хочет, у нее есть какие-то цели и стремления. И такие пациенты тоже добиваются хороших результатов, — воодушевляет Мария
На мотивацию могут влиять и медицинские причины. В частности — локализация инсульта. Если повреждены лобные доли, отвечающие за мотивацию, человек может быть апатичным и не желающим что-либо делать. Тогда результаты реабилитации очень низкие.
— То же происходит у пациентов с сахарным диабетом, особенно если он не компенсированный. У таких людей тоже страдает префронтальная кора головного мозга. Ситуации все разные, но как правило, в таких случаях обычно низкая мотивация, — добавляет Мария.
Реабилитация — это не уколы и капельницы. Это восстановление нарушенных функций организма.
— Если человек перенес инсульт, но полностью восстановился, реабилитация ему не нужна. Так бывает. Есть шкала реабилитационной маршрутизации (ШРМ), по которой мы определяем состояние пациента и затем то, куда его нужно направить. Ноль — когда у человека не нарушены никакие функции, один — когда симптомы болезни есть, но никакие функции не нарушены, и реабилитация тут не нужна, два — когда пациент может выполнять ежедневные дела и работать, но несколько медленнее, чем обычно, три — когда человек ходит самостоятельно, но у него есть нарушения структур и функций, четыре — когда человек ходит с посторонней помощью и большую часть времени еще проводит в постели, пять — когда человек вообще не может ходить и долгое время оставаться без посторонней помощи. Дальше уже идут расстройства сознания, тяжелые нарушения, кома. Это ШРМ 6. Во всех случаях, начиная с четырех и дальше, безусловно, нужна стационарная помощь, — объясняет Мария.
Специалисты сходятся во мнении: чем раньше начать реабилитацию, тем эффективнее она будет. При любой тяжести заболевания. Однако реальность такова, что реабилитацию далеко не всегда начинают в первые дни. Иногда это происходит от незнания, непонимания, что конкретно делать и к какому специалисту обращаться, иногда — от боязни навредить перенесшему инсульт.
— Я всегда говорю пациентам и их родственникам, что нужно начинать реабилитацию самостоятельно, не нужно ждать, потому что поначалу достаточно каких-то простых мероприятий. Здорово, если получается сразу обратиться к специалистам-реабилитологам. Но если такой возможности нет, можно самим делать элементарные вещи. Допустим, если человек лежачий, то, в первую очередь, нужно делать повороты, присаживаться, потом увеличивать время сидения без поддержки, потом пробовать вставать. Ничего сложного, но это и есть реабилитация. Если есть нарушение речи, таким пациентам нужно стараться произносить звуки, «запускать» речь, петь. Даже если поначалу будут какие-то технические ошибки, прогнозы при ранней реабилитации всегда лучше, — объясняет Мария.
— То же происходит у пациентов с сахарным диабетом, особенно если он не компенсированный. У таких людей тоже страдает префронтальная кора головного мозга. Ситуации все разные, но как правило, в таких случаях обычно низкая мотивация, — добавляет Мария.
Реабилитация — это не уколы и капельницы. Это восстановление нарушенных функций организма.
— Если человек перенес инсульт, но полностью восстановился, реабилитация ему не нужна. Так бывает. Есть шкала реабилитационной маршрутизации (ШРМ), по которой мы определяем состояние пациента и затем то, куда его нужно направить. Ноль — когда у человека не нарушены никакие функции, один — когда симптомы болезни есть, но никакие функции не нарушены, и реабилитация тут не нужна, два — когда пациент может выполнять ежедневные дела и работать, но несколько медленнее, чем обычно, три — когда человек ходит самостоятельно, но у него есть нарушения структур и функций, четыре — когда человек ходит с посторонней помощью и большую часть времени еще проводит в постели, пять — когда человек вообще не может ходить и долгое время оставаться без посторонней помощи. Дальше уже идут расстройства сознания, тяжелые нарушения, кома. Это ШРМ 6. Во всех случаях, начиная с четырех и дальше, безусловно, нужна стационарная помощь, — объясняет Мария.
Специалисты сходятся во мнении: чем раньше начать реабилитацию, тем эффективнее она будет. При любой тяжести заболевания. Однако реальность такова, что реабилитацию далеко не всегда начинают в первые дни. Иногда это происходит от незнания, непонимания, что конкретно делать и к какому специалисту обращаться, иногда — от боязни навредить перенесшему инсульт.
— Я всегда говорю пациентам и их родственникам, что нужно начинать реабилитацию самостоятельно, не нужно ждать, потому что поначалу достаточно каких-то простых мероприятий. Здорово, если получается сразу обратиться к специалистам-реабилитологам. Но если такой возможности нет, можно самим делать элементарные вещи. Допустим, если человек лежачий, то, в первую очередь, нужно делать повороты, присаживаться, потом увеличивать время сидения без поддержки, потом пробовать вставать. Ничего сложного, но это и есть реабилитация. Если есть нарушение речи, таким пациентам нужно стараться произносить звуки, «запускать» речь, петь. Даже если поначалу будут какие-то технические ошибки, прогнозы при ранней реабилитации всегда лучше, — объясняет Мария.
Система медицинской помощи устроена так, что после госпитализации при благоприятном развитии человек после реанимации остается в стационаре 10−14 дней. В идеальном случае после этого при необходимости его должны перевести в отделение реабилитации
Затем, опять же, если этого требует состояние здоровья, он может продлить свое пребывание еще на 14 дней. Но в реальности желающих пройти реабилитацию всегда больше, чем мест в больнице. Поэтому часто пациентов выписывают раньше с рекомендацией повторить курс стационарного лечения. Если возможности есть, пациенты выбирают частные клиники. Но есть денег нет, получить курс реабилитации можно и бесплатно в рамках ОМС.
— Добиться реабилитации по ОМС возможно независимо от финансового положения пациента. Если показания для такой медицинской помощи и страховой полис есть, то это возможно. На «Госуслугах» можно заполнить заявку на реабилитацию и пройти курс. Направление на реабилитацию — получить в стационаре при выписке из больницы, его также могут дать участковый терапевт или невролог, — объясняет Мария.
При этом необязательно стремиться на реабилитацию в Москву или Санкт-Петербург. Хорошие клиники есть и в регионах. Кроме того можно попросить направление в федеральный центр в поликлинике по месту жительства.
— Насторожиться нужно, если в клинике заявляют, что они работают по каким-то суперавторским методикам, ставят волшебные капельницы, применяют чудодейственные аппараты. Допустим, при тренировке захвата можно использовать специальную перчатку с обратной связью, которая помогает восстанавливать движение. А можно элементарно насыпать детальки Lego и перекладывать их из одной банки в другую. И перчатка — не всегда эффективная история. Но точно более дорогая. Кроме того, есть клиники, где обещают в течение короткого времени стопроцентный результат. Такого не бывает. Эффект от реабилитации всегда есть, но предсказать, какой именно — невозможно. Реабилитация — это длительная работа не только специалистов, но и пациента. Могут потребоваться месяцы, а то и годы. Это не стометровка, это марафон, — объясняет Мария.
— Добиться реабилитации по ОМС возможно независимо от финансового положения пациента. Если показания для такой медицинской помощи и страховой полис есть, то это возможно. На «Госуслугах» можно заполнить заявку на реабилитацию и пройти курс. Направление на реабилитацию — получить в стационаре при выписке из больницы, его также могут дать участковый терапевт или невролог, — объясняет Мария.
При этом необязательно стремиться на реабилитацию в Москву или Санкт-Петербург. Хорошие клиники есть и в регионах. Кроме того можно попросить направление в федеральный центр в поликлинике по месту жительства.
— Насторожиться нужно, если в клинике заявляют, что они работают по каким-то суперавторским методикам, ставят волшебные капельницы, применяют чудодейственные аппараты. Допустим, при тренировке захвата можно использовать специальную перчатку с обратной связью, которая помогает восстанавливать движение. А можно элементарно насыпать детальки Lego и перекладывать их из одной банки в другую. И перчатка — не всегда эффективная история. Но точно более дорогая. Кроме того, есть клиники, где обещают в течение короткого времени стопроцентный результат. Такого не бывает. Эффект от реабилитации всегда есть, но предсказать, какой именно — невозможно. Реабилитация — это длительная работа не только специалистов, но и пациента. Могут потребоваться месяцы, а то и годы. Это не стометровка, это марафон, — объясняет Мария.
26 октября ОРБИ проводит благотворительный забег «Вместе против инсульта. Каждый шаг считается» в Москве. Все средства пойдут на профилактику инсультов и реабилитацию больных.
Выбрать дистанцию — 1 или 5 км — и поддержать то, что делает ОРБИ можно онлайн, из любой точки мира.
Выбрать дистанцию — 1 или 5 км — и поддержать то, что делает ОРБИ можно онлайн, из любой точки мира.
Пациенты, у которых нет денег, но которым требуется дорогостоящая реабилитация, могут обратиться также в благотворительные фонды. Так, фонд борьбы с инсультом ОРБИ оплачивает один курс реабилитации всем нуждающимся пациентам. Единственное условие — после инсульта должно пройти не более 18 месяцев. В некоторых регионах фонд организует специальные комнаты эрготерапии, где люди, пережившие инсульт, буквально учатся жить заново
— Комната эрготерапии — это помещение, где находятся разные бытовые приборы, с которыми ежедневно сталкивается человек. В этой комнате с помощью специалиста пациент учится готовить себе что-то простое, например, резать хлеб на бутерброды, разогревать пищу в микроволновке. Иногда нажать на кнопку — это целая история! Здесь все опять же зависит от потребностей и запросов пациента. Однажды, например, у нас был пациент, который до инсульта постоянно ездил на рыбалку. И он очень хотел вернуться к этому своему хобби. Мы работали с имитацией удочки. Он учился ее правильно держать, забрасывать, вытягивать. И в конце концов, научился! — приводит пример Мария.
По данным ВЦИОМ, только половина пациентов, перенесших инсульт, возвращаются к работе. Если до болезни работали 65% пациентов, то после — лишь 34%, с полной занятостью и того меньше — 20%. Уйти с работы или перейти на фриланс часто вынуждены и родственники пациентов.
— Родственники часто боятся совершить какой-то лишнее движение, боятся навредить. Звонят нам на горячую линию и спрашивают, например: можно ли присаживаться. А пациенту уже не то что присаживаться, уже давно пора ходить. Вместо того чтобы подталкивать близкого к разным действиям, родные излишне его оберегают, устраивая постельный режим, когда это уже не нужно. Ту же ошибку, кстати, соблюдают и врачи, которые не очень информированы о принципах реабилитации. Избыточная опека замедляет процесс восстановления! — предостерегает Мария.
Жить после инсульта можно насыщенно и полноценно. Достаточно соблюдать рекомендации врача, не забывать о лекарствах, придерживаться правильного питания и добавить немного физической активности — специалисты советуют гулять хотя бы по полчаса в день. В остальном при правильной реабилитации ограничений нет.
— Иногда пациенты с выраженным неврологическим дефицитом и сниженной критикой хотят вернуться за руль едва ли не сразу после инсульта. Если мы видим, что здесь могут быть проблемы, объясняем это и пациенту, и его родным. Но когда выраженных вестибулярных нарушений нет, захваты рук работают, и человек ставит себе цель вернуться за руль, это возможно. Если человек прежде занимался спортом, то вернуться к адекватным физическим нагрузкам тоже возможно. Какое бы ни было тяжелое состояние пациента, какие бы ни были прогнозы, всегда нужно заниматься реабилитацией, потихоньку, шаг за шагом пытаться вернуться к адекватному состоянию. Инсульт — не приговор при правильной реабилитации. Это очень важная мысль, которую мы, реабилитологи, постоянно пытаемся донести до пациентов и их родственников, — заключает Мария.
Виктория Сапунова
Фото Марии Пановой из личного архива
По данным ВЦИОМ, только половина пациентов, перенесших инсульт, возвращаются к работе. Если до болезни работали 65% пациентов, то после — лишь 34%, с полной занятостью и того меньше — 20%. Уйти с работы или перейти на фриланс часто вынуждены и родственники пациентов.
— Родственники часто боятся совершить какой-то лишнее движение, боятся навредить. Звонят нам на горячую линию и спрашивают, например: можно ли присаживаться. А пациенту уже не то что присаживаться, уже давно пора ходить. Вместо того чтобы подталкивать близкого к разным действиям, родные излишне его оберегают, устраивая постельный режим, когда это уже не нужно. Ту же ошибку, кстати, соблюдают и врачи, которые не очень информированы о принципах реабилитации. Избыточная опека замедляет процесс восстановления! — предостерегает Мария.
Жить после инсульта можно насыщенно и полноценно. Достаточно соблюдать рекомендации врача, не забывать о лекарствах, придерживаться правильного питания и добавить немного физической активности — специалисты советуют гулять хотя бы по полчаса в день. В остальном при правильной реабилитации ограничений нет.
— Иногда пациенты с выраженным неврологическим дефицитом и сниженной критикой хотят вернуться за руль едва ли не сразу после инсульта. Если мы видим, что здесь могут быть проблемы, объясняем это и пациенту, и его родным. Но когда выраженных вестибулярных нарушений нет, захваты рук работают, и человек ставит себе цель вернуться за руль, это возможно. Если человек прежде занимался спортом, то вернуться к адекватным физическим нагрузкам тоже возможно. Какое бы ни было тяжелое состояние пациента, какие бы ни были прогнозы, всегда нужно заниматься реабилитацией, потихоньку, шаг за шагом пытаться вернуться к адекватному состоянию. Инсульт — не приговор при правильной реабилитации. Это очень важная мысль, которую мы, реабилитологи, постоянно пытаемся донести до пациентов и их родственников, — заключает Мария.
Виктория Сапунова
Фото Марии Пановой из личного архива
ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ
ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ