«Любовь без инструкции — серьезный вызов для современного человека»

Анна Винкельман

Я недавно думала о том, что из всех способностей восприятия мира любовь, кажется, самая загадочная и неконтролируемая. А еще — что если ее нет, то мир становится беспросветным. Ужасным.

Полина Аронсон

Пожалуй. Но меня любовь волнует не как «прекрасное чувство», а как жизненный опыт, который заставляет людей рефлексировать о том, что им казалось очевидным. Любовь — это призма. Анализируя ее, можно увидеть, как люди понимают моральные категории: честность, ответственность, зависимость.

Каждый, кто находится в поисках любви или пытается ее выстроить, в какой-то момент спрашивает себя: эта близость между нами — она любовь? А как много близости я хочу? А почему столько? Почему мне важно, чтобы партнер мне рассказывал о том-то? Как мы будем управлять совместными ресурсами — например, деньгами и временем? Можно ли надеяться, что это навсегда, и дальше будет не только не хуже, но и лучше?

Именно поэтому, наблюдая, как люди в интимных отношениях реализуют свои мечты, можно хорошо «раскопать» субъектность — представление человека о самом себе и об идеале, с которым он себя сравнивает.

Анна Винкельман

Ты социолог, а я философ, и для меня разговор о любви — это беседа не о влюбленных персонажах, а об определенной способности человека. Любовь — уникальная способность «заниматься другим», отвлекаясь от себя, но в этом «отвлечении» человек не теряется, а наоборот — обретается. Правда, с этой способностью можно обойтись по-разному.

«Боящийся несовершенен в любви», — сказал Иоанн Богослов (1Ин 4:18). Это неувядающая истина.

Полина Аронсон

Да. С тем, как эта способность реализуется, много проблем. И это один из самых интересных исследовательских сюжетов для социолога.

Мы все и всегда чего-то боимся. И если мы говорим о любви как об опыте и близости, то постоянный страх не дает нам по-настоящему сблизиться с другим. Из-за страхов человек не может преодолеть определенную границу, в том числе — свою собственную. Страх — это вечный антидвигатель.

Можно возразить, что в знаменитых историях любви много примеров того, как страх преодолевается, что романические герои — отважные и смелые. Например, Джульетте не страшно было выпить яд. Но если подумать — она выпила его из страха, страха разлуки.

Чего мы боимся? Это большая тема. Перечень и локализация страхов зависят от времени. Раньше больше боялись внешнего: потерять честь, девственность, доход или жизнь. В современной культуре внешние обстоятельства (стереотипы, кого можно любить, а кого нельзя) активно проходят ревизии и уничтожаются. Зато растет диктат внутренний. Мы боимся не того, что нас назовут бесприданницами и проститутками — а того, что мы еще не «проработали все детские травмы» и несем их в отношения, или что партнер вторгнется в наши границы, а мы — в его.

Но вот интересный парадокс: при том, что вплоть до начала ХХ века, начала индустриализации и эмансипации человек был сильно ограничен в выборе партнера, спектр дозволенных эмоций был шире, чем сейчас. Например, допускалась несчастная любовь. Страдать из-за несчастной любви было вполне прилично.

А сегодня уже неприлично. Прилично быстро расставить все точки, сделать выводы и заняться собой. Сегодняшний главный страх — что я испытаю что-то не то.

Анна Винкельман

Но у того же Иоанна мы читаем: «Совершенная любовь изгоняет страх». Я продолжу из перспективы темы способности. В моем представлении любовь — это способность быть всецело занятым другим не в ущерб себе. В так понятой любви нет внутреннего страха, о котором ты говоришь.

Постараюсь прояснить это, указав на две другие важные черты любви.

Во-первых, она дружит со временем: Фридрих Шеллинг говорит, что «время дружественно любви».

С чем мы чаще всего путаем любовь? Со страстью. А в чем их главное эмпирическое различие? Страсть дана вся сразу, целиком: больше, чем в первый момент, она уже не будет. Будет лишь убывать со временем. Поэтому мы говорим, что «время убивает» страсть, и все время ищем способы как-то продлить ее жизнь.

А вот любовь становится со временем лучше и больше, она всегда имеет потенциал развития. Как и любая способность, она развивается и тем самым имеет все больший диапазон охвата.

Второе важное для меня свойство, впрочем, связанное с первым — любовь объединяет тех людей, у которых нет необходимости (в практическом и даже биологическом смысле) быть вместе. Обратите внимание на слово «необходимость». Вот физика и химия соединяют то, что и так должно быть вместе. Есть закон природы, с ним ничего не сделаешь. А любовь — это необходимая связь уже вне природы, она соединяет совершенно самодостаточных с точки зрения физики и химии (и автономных с точки зрения психологии) существ. Поэтому любовь, на что уже намекнула Полина, — это всегда разговор про личность.

Полина Аронсон

Это очень важная мысль — что в любви соединяется то, что необязательно должно соединиться.

Социология говорят о «нерациональности, незапланированности» любви. И это серьезный вызов для современного человека.

Нас, современных людей, которые очень держатся за свою автономность, «субъектность», способность совершать осмысленный выбор, это пугает. Но чем активнее мы пытаемся рационализировать свой выбор, тем нам становится тревожнее, потому что он далеко не всегда поддается рационализации. А допустить, что в нашей жизни что-то может произойти не по нашей воле, очень сложно, неприятно.

Анна Винкельман

Да, я понимаю, что страшно и сложно принять, что любовь — это способность. Отношения (брачные, эротические) могут руководствоваться мануалом, а любовь — процесс органический, для нее нет мануала. Если уяснить эту сложную (правда, сложную) идею один раз, это навсегда меняет картинку мира.

Чтобы совершить этот шаг, нужно перестать думать только о себе. О своей драгоценной личности. Оторвать наконец сознание от себя и понять всю свою относительность в масштабах абсолюта или судьбы, если хотите.

В жизни каждого предостаточно сфер, которые можно упорядочить. Хотите навести порядок — наведите его там, где вы и правда хозяин. Например, соорудите утреннюю рутину. Чем больше порядка там, где он возможен, — тем лучше: Абсолют к такому, мне кажется, уважительно отнесется. А чего он очень не любит, так это попыток упорядочить его. Не надо канючить: «Судьба, объясни мне, наконец, как это все работает, я последую мануалу и тогда уж все будет хорошо». К судьбе не прилагается инструкция, ты просто полагаешься на ее милость. Строить нужно то, что поддается механизации. Переключить сознание с себя на абсолютную перспективу — все, что можно сделать для любви, и тогда она откроется тебе не как тип отношений (грустный брак или регулярный оздоровительный секс), а как совершенно уникальное человеческое расположение по отношению к миру.

Полина Аронсон

Обратите внимание на слово «отношение». Любви сегодня противопоставляется не «нелюбовь», а отношения. Частая формулировка из социологических исследований — «Вот не знаю, любовь ли это, но у меня отношения» или «В любовь я больше не верю, просто ищу здоровых отношений».

Любовь в современном словаре — один и главных врагов душевного равновесия. Чем плоха любовь, по мнению тех, кто этим своим душевным равновесием озабочен? Для нее нет инструкции. А значит, она всегда связана с чем-то непредсказуемым, авантюрным, неконтролируемым, возможно, даже опасным и не всегда желаемым. Отношения, напротив, — это то, чем можно управлять, что можно понять, к чему можно расписать сценарий. Их можно даже «подлечить», сделать «здоровыми».

Люди боятся сильных эмоциональных переживаний, боятся «стихии», которую в XXI веке человек смог себе подчинить (но это не так). А в теме любви помимо этого заблуждения еще и подменяются понятия, путая ее со страстью.

Анна Винкельман

Правильно боятся, кстати. В страсти аффект заступает на место разума и определяет твое состояние вместо сознания, как мы к тому привыкли. Это естественно. Но у страсти есть сильный творческий и даже нравственный потенциал. А любовь вообще-то содержит в себе страсть как момент, тут нет противоречия.

Страсть – это не голая природа. Мы реагируем аффективно (страстно) не только на запахи и формы, но и на многие другие, более сложные триггеры и процессы. Это является определяющим там, где встает вопрос о связи понятий любовь и отношения.

Для любви в контексте отношений особенно важно, как мы обошлись с моментом страсти, готовы ли мы двигаться без него? И хотя перспективу вечности нам открывает именно любовь, я бы не стала недооценивать страсть. В страсти, сказали бы философы, удостоверяется субъективность. Но для обретения любви от нее придется отказаться, по крайней мере, в ней она трансформируется. И это одна из самых значимых трансформаций, которая случается с человеком. Тут главное помнить, что любовь – не состояние, не факт, а способность. В наше время особенно важно ей пользоваться.

Записала Софья Корепанова